Киреев А. А.

Это ознакомительная текстовая версия,
полный вариант статьи в формате pdf
Вы можете скачать по этой ссылке

Вопросам методологии социального познания, критики и развития её средств принадлежит центральное место в сфере интересов нашего журнала. Поэтому редакция «Ойкумены» не могла обойти вниманием небольшое по масштабу, но значимое событие, которое состоялось во Владивостоке 22 ноября 2013 г. В этот день в Школе гуманитарных наук Дальневосточного федерального университета (ШГН ДВФУ) был прове­дён междисциплинарный методологический семинар на тему «Возмож­на ли справедливость в международных отношениях?». Инициатором и ведущим семинара выступил заведующий кафедрой философии ДВФУ, д.ф.н., профессор С.Е. Ячин. Наряду с преподавателями кафедры фи­лософии (А.С. Бурлак, к.ф.н. О.Л. Грановская), магистрантами и сту­дентами ШГН, к участию в обсуждении поставленной проблемы были приглашены представители Школы региональных и международных исследований ДВФУ, международники и политологи (А.И. Козинец, д.и.н. А.М. Кузнецов, к.полит.н. А.А. Киреев).

В открывавшем семинар вступительном слове, С.Е. Ячин дал своё обоснование необходимости проведения подобных методологических дискуссий с участием философов и специалистов в данной отрасли зна­ния. По мнению профессора, подходы философа и специалиста к любой проблеме, включая и проблематику международных отношений, хотя и различны, но носят взаимодополняющий характер. Если специалист за­нимается предметом, то задачей философа является работа с понятия­ми. Разумеется, учёный-специалист не может не использовать понятий, но отличие логики работы с понятиями от логики работы с предметами для него, как правило, не очевидно. В качестве примера С.Е. Ячин при­вёл хрестоматию по теории международных отношений под редакцией П.А. Цыганкова. Рассматривая в этой книге проблему справедливости международных отношений, учёные-международники не разбирают са­мого понятия справедливости. Оно кажется им априорно понятным, хотя спор о том, что такое справедливость идёт уже две с половиной тысячи лет и до сих пор не закончен.

Формулируя свою позицию, С.Е. Ячин указал на то, что разрешить проблему справедливости в международных отношениях без определе­ния того, что понимается под самой справедливостью, невозможно. Более того, именно ситуация неопределённости данного понятия и приводит к общему кризису в теории международных отношений, который фикси­рует П.А. Цыганков. Представители всех трёх основных противоборству­ющих подходов к международным отношениям – реалисты, либералы и неомарксисты – вынуждены говорить об этике. Сторонники разных под­ходов могут обвинять друг друга в игнорировании этики, но при этом многие из них, включая и реалистов, и либералов, ссылаются на Канта, его идеи долженствования и прав человека. Предельно обострило ситуа­цию в теории международных отношений то, что произошло в Югосла­вии, в Косово, когда ради неких гуманных целей была начата война.

Сложившаяся ситуация, с одной стороны, предельно практична, но с другой, является очень теоретической, даже философской. К этой мысли, по словам С.Е. Ячина, его привело знакомство с работой аме­риканского философа Джона Ролза. В своей книге Ролз утверждает, в частности, следующее: «Справедливость – это первая добродетель обще­ственных институтов. Точно также как истина – первая добродетель си­стем мысли. Теория, как бы ни была она элегантна и экономна, должна быть отвергнута или подвергнута ревизии, если она не истинна. Подоб­ным же образом, законы и институты, как бы они ни были эффективны и успешно устроены, должны быть реформированы или ликвидированы, если они несправедливы». Не соглашаясь в полной мере с точкой зре­ния Ролза, С.Е. Ячин подчеркнул, что этот автор является чрезвычайно уважаемой фигурой в западной политологии. Кроме того, Ролз теорети­чески корректен, и некоторые из его теоретических посылок и следствий из них заслуживают рассмотрения.

По мнению С.Е. Ячина, в своей теории справедливости Дж. Ролз исходит из презумпции первоначального равенства людей. Это допуще­ние С.Е. Ячин оценил как теоретически возможное, но фактически не­верное.

Трактовка профессором взглядов Дж. Ролза вызвала возражения некоторых участников семинара. Так, О.Л. Грановская высказала мне­ние, что Ролз всё же не считает людей равными по природе. Он говорит лишь об их равенстве в исходной ситуации заключения общественного договора, когда они не знают своих возможностей, не осознают своего действительного неравенства. Условиями заключения справедливого договора по Ролзу является то, что стороны заключают его не для себя, и не знают о том, какие преимущества этот договор может им дать. На то, что условиями справедливости договора (или закона) в теории Рол­за выступают исключение собственных интересов и незнание будущих преимуществ, указал и А.С. Бурлак.

С.Е. Ячин согласился с тем, что договор не должен создаваться «под себя», но выразил сомнение в основополагающем значении допущения о незнании. Главной же идеей в ролзовской теории справедливости он на­звал честность. Из честности вырастает всё остальное. На честности осно­вано и равенство сторон. Если человек понимает, что от сотрудничества с другим человеком он получит больше, чем от борьбы, то заключая с ним соглашение, он будет честным. Но в основе справедливого соглашения лежит именно честность, а мотив выгоды является производным.

С точки зрения О.Л. Грановской, противоречия в понимании тео­рии Ролза связаны с тем, что в её развитии были ранний и поздний эта­пы. Ранний вариант теории был создан в период с 1954 по 1960 гг. Этот вариант встретил широкую критику, как со стороны либертарианцев, будущих неоконсерваторов, стремившихся сохранить классический ли­берализм, так и со стороны коммунитаристов, не соглашавшихся с кан­тианской трактовкой Ролзом личности. В результате Ролз пересмотрел свою позицию. Сначала он понимал справедливость как обеспечение справедливого доступа к осуществлению возможностей в обществе, к по­лучению приоритетных благ. Но при этом справедливость в интерпре­тации Ролза была похожа скорее на благо, чем на средство. Либералы, считающие главным благом не справедливость, а свободу, уличали его в социализме. Отрицая это и пытаясь уместить справедливость в теорию либерализма, Ролз стал определять её не как благо, но как регулятив­ный принцип. Что же касается выгоды, то в основе справедливости по Ролзу находится максимин, т.е. максимизация минимума. Чтобы обще­ство было справедливым, оно должно максимизировать минимум выго­ды самого ущербного.

Ведущий семинара высказал мнение, что допущение об исходном равенстве акторов, заключающих договор, в общем случае не следует счи­тать обязательным. О необходимости других допущений, говорил и сам Ролз, когда отказывался от применения своей теории к международным отношениям. Однако, по убеждению С.Е. Ячина, не существует другой сферы, которая в большей степени соответствовала бы ролзовскому под­ходу, чем сфера международных отношений. Именно международные субъекты изначально находятся в принципиальной позиции равенства. Если индивиды изначально находятся в отношении неравенства, то го­сударства, как сообщества людей, взявших на себя ответственность за свою судьбу, в рамках международных договоров выступают как равные. Позиционирование общности как государства фактически означает взя­тие коллективной ответственности и презумпцию равенства с другими государствами. Можно заметить, что некоторые этнические общности, которые выступают за создание своей государственности, – поступают безответственно, поскольку не обладают ресурсами для культурного и экономического самовоспроизводства. Поэтому сфера, где можно исполь­зовать теорию Ролза и говорить о справедливости в исходном смысле, – это именно сфера международных отношений.

А.С. Бурлак отметил, что в этой сфере нельзя применить принцип «завеса незнания». Ведь государства всегда знают, чего хотят, и между­народные отношения – это всегда борьба за преимущества для самого себя.

Эту критику поддержал и А.И. Козинец, указавший на двойствен­ность современной системы международных отношений. С одной сторо­ны, в уставе ООН, воспринимаемом в качестве каркаса международных договоров, говорится о равенстве государств. Однако, с другой, в той же ООН существует разделение на общий пул государств и пятёрку посто­янных членов Совета Безопасности ООН, которые могут заблокировать любое решение. Кроме того, согласно договору о нераспространении ядерного оружия, этой пятёрке государств разрешено иметь такое ору­жие, а всем остальным запрещено. Таким образом, имеет место неравен­ство.

С.Е. Ячин признал, что современная международная система ли­цемерна. Ситуация, когда, с одной стороны, провозглашается равенство сторон в рамках договоров, а с другой, фиксируется их неравенство, и обусловливает кризис. Он явно выражается в том, что делают США и другие страны. И, тем не менее, профессор вновь повторил свой тезис о том, что наилучшей сферой применения теории Ролза являются меж­дународные отношения, а не отношения людей внутри государства. В последнем случае, допущение об исходном равенстве сторон, заключаю­щих договор, если не совершенно ошибочно, то требует обоснования. Это было показано ещё Марксом, а затем Лениным. Ленин жестоко крити­ковал заявления о равноправии капиталиста и рабочего, который имеет право заключить трудовой договор или не заключать его и умереть.

Ту же проблематику, что и Дж. Ролз, по мнению С.Е. Ячина, разра­батывает и такой философ, как Аксель Хоннет. Этот представитель тре­тьего поколения Франкфуртской школы известен созданной им теорией признания. В своей ключевой работе «Борьба за признание» А. Хоннет показывает, что все отношения (между людьми и между государствами) строятся на борьбе не за равенство, а за признание. Справедливость – это когда вас признают именно в том качестве, в котором вы есть. Это честно. Здесь уместно вспомнить определение революционной ситуации, данное Лениным. Хоннет во многом повторяет его сюжет. Он утверждает, что сами по себе бедствия никогда не ведут к революционной ситуации и вообще к изменениям в обществе. Эти изменения возникают только в тот момент, когда некая группа начинает воспринимать отношения к ней других субъектов как несправедливые. Хоннет приводит в качестве примера Жакерию. Когда в войне французских и английских рыцарей французы проиграли и по условиям договора должны были заплатить англичанам большой выкуп, они переложили его на крестьян. И кре­стьяне возмутились этой несправедливостью. Потому что это было касто­вое общество с распределёнными обязанностями, где рыцари должны были воевать, а крестьяне – пахать землю. Получилось же, что военные проиграли, а расплачиваться должны были крестьяне. Этого они не вы­несли, и поднялась Жакерия. Это яркий пример того, как несправедли­вость, разрушение традиционных отношений признания выливается в социальное движение.

С.Е. Ячин отметил, что на его взгляд, позиция А. Хоннета имеет более универсальный характер. Кроме того, важно, что Хоннет членит отношения справедливости на три уровня – экзистенциальный, симво­лический и институциональный (в терминологии Ячина). Тем самым он показывает, что эти отношения представляют собой систему.

После сказанного С.Е. Ячин предложил вернуться к самому поня­тию справедливости. Он поставил перед участниками семинара вопрос о том, как они определяют это понятие.

А.И. Козинец определил справедливость как чувство честности во взаимоотношениях.

Сходную точку зрения высказал и А.С. Бурлак. Несмотря на то, что люди не могут договориться о справедливости на теоретическом уровне, что такое справедливость на бытовом уровне понимают все. Ведь спра­ведливость – это, прежде всего, ощущение, экзистенциал. Всё остальное есть лишь наложение на это ощущение.

С.Е. Ячин выразил сомнение в том, что такой эмпирический под­ход может привести к общему пониманию справедливости и разрешить связанные с ней споры. Ошибка во многих спорах возникает потому, что понятия сразу начинают рассматриваться содержательно. Каждая из сторон изначально вкладывает в них некий свой смысл. В данном случае С.Е. Ячин предложил использовать принцип, который он назвал «аргу­ментом Сократа». Когда перед Сократом сталкивались разные мнения, например, о красоте, он говорил о том, что хотя представления людей о красоте могут быть разными, её идея есть у всех. Это касается и идеи справедливости, которая есть даже у маленьких детей. Но одной этой идеи недостаточно, чтобы они поняли друг друга.

По мнению С.Е. Ячина, в рамках кантианской традиции слово «идея» следует понимать как регулятивный принцип. Справедливость – это регулятивный принцип отношений между людьми. Все люди, если они вменяемы, изначально руководствуются этим принципом. Если сна­чала зафиксировать формальную структуру справедливости, а потом на­чать наполнять её содержанием, то возможно нам удастся о чём-нибудь договориться.

А.С. Бурлак задал вопрос о том, идёт ли речь именно о фиксации, или о создании.

С.Е. Ячин ответил, что справедливость – это некая априорная, из­начально данная структура, которую в дальнейшем мы наполняет сво­им содержанием.

Затем ведущий предоставил слово для выступления А.И. Козинцу как представителю специалистов-международников.

В своём выступлении А.И. Козинец прежде всего отметил, что нау­ка о международных отношениях, в т.ч. упоминавшиеся теории реализ­ма, либерализма и различных вариантов марксизма, имеет определён­ные философские основания. Так, реалисты делают упор на «войну всех против всех», говорят об агрессивной природе человека и экстраполиру­ют её на уровень отношений государств. С их точки зрения, все государ­ства, так или иначе, заинтересованы в поглощении или уничтожении друг друга и своём максимальном усилении. Существуют национальные интересы, и именно в рамках их противоборства и строится междуна­родная политика. Либеральное направление очень часто ссылается на Канта. Либералы говорят об экономическом сотрудничестве, выгоды от которого перевешивают желание завоёвывать соседей. И это представ­ление также основано на определённом толковании природы человека. Именно о природе человека ведётся один из ключевых споров между этими двумя парадигмами. Исходя из того, что принимается за при­роду человека – конфликтность или дружественность – выстраивается теория и приводятся различные аргументации. Одна из сторон приво­дит в качестве аргументов бесчисленные войны между государствами. Другая указывает, что в последнее время создаётся всё больше союзов, интеграционных группировок, таких организаций, как ООН, делая вы­вод, что таким образом государства движутся к сотрудничеству. Что ка­сается марксистов, то они отталкиваются от либералов, но, вместе с тем, критикуют их, подчёркивая, что в ходе экономического сотрудничества более могущественные государства создают интеграционные объедине­ния с целью выкачивания ресурсов, и в результате возникает неоколо­ниализм. Также ведут себя ТНК. Хотя их считают наднациональными акторами, но в большинстве случаев можно докопаться до материнского государства. Когда говорят, что ТНК могут обрушивать государственную экономику, то они могут сделать это с каким-то маленьким африканским государством, но обрушить экономику США или Японии одна корпора­ция не в состоянии. В данном случае скорее государство может повлиять на корпорацию.

Идеи о справедливости, по мнению А.И. Козинца, чаще всего вы­ступают как вторичные по отношению к политическим идеям. Если мы считаем, что тот, кто сильнее, должен обязательно уничтожать слабых, то получается, что победитель может диктовать волю побеждённому. От­сюда та система в рамках ООН и Совета Безопасности, которая была выстроена после 1945 г. пятью победителями во второй мировой войне. В этой системе есть пять государств, которым позволено больше, чем дру­гим, т.е. всем остальным 193-ем членам ООН, не способным оказывать решающего влияния по ключевым вопросам – вопросам войны и мира, вмешательства во внутренние дела государств и т.п.

Как указал А.И. Козинец, с точки зрения либеральной теории, такая ситуация вызывает вопросы относительно своей справедливости и честности. Однако в современном мире либеральные ценности демо­кратии и прав человека уже используются для осуществления действий, которые могут казаться неэтичными другим. Допустим, говорится о том, что в Иране или Ираке диктатура. Диктатура – это аморально по отно­шению к населению, которое следует защищать в первую очередь. Тем самым мы можем обосновать вмешательство в дела этого государства и суд над диктатором. Однако если мы считаем, что все государства рав­ны, и политик, выступает как лицо, представляющее государство, то по­лучается, что это несправедливо. То, что произошло в Ираке или Ливии, оказывается аморальным. Проблема состоит в точке отсчёта. В политике не существует общей идеи о том, что справедливо.

Вопросом, по словам А.И. Козинца, является и то, насколько идея демократии, западная по происхождению, применима к азиатским обществам. Этот вопрос сложен. И, тем не менее, эта идея разделяет­ся на международном уровне, потому что даже такие государства, как Северная Корея, не будучи демократическими, используют слово «демо­кратия» в своём названии. Даже самые одиозные диктаторы не станут утверждать, что у них в стране диктатура, но будут пытаться делать вид, что у них какая-то особенная, своя демократия. Таким образом, слова ис­пользуются всеми, но по-разному понимаются. Вопрос в том, насколько допустим такой релятивизм и возможно ли общее определение. Как раз в отношении определений в теории международных отношений наблю­даются значительные расхождения.

По итогам заслушанного выступления С.Е. Ячин предложил при­сутствующим высказаться о том, как можно было бы решить проблему справедливости в международных отношениях.

Излагая свой взгляд, А.И. Козинец подчеркнул, что основная про­блема заключается в том, что справедливость и равенство в международ­ных отношениях являются мнимыми. Суверенитет разных государств неодинаков. Максимальный государственный суверенитет есть только у США. Только они могут полностью обезопасить себя от жёсткого вме­шательства. Таким образом, следует признать, что равенства нет, и вы­страивать отношения необходимо исходя из того, что субъекты разные.

С.Е. Ячин призвал участников семинара обратить внимание на со­отношение понятий «справедливость» и «честность». Они не синонимич­ны. Честность – это особая трактовка справедливости. Отсюда вытекает новая формулировка вопроса – возможны ли честные международные отношения. Если вспомнить об обыденном понимании честности, то она есть тогда, когда мы не обманываем. Сейчас же в международных отно­шениях мы часто сталкиваемся с обманом.

Возражая ведущему, А.С. Бурлак выразил мнение, что главная проблема теоретиков, рассуждающих о справедливости в международ­ных отношениях, состоит в том, что они говорят о мире, которого уже нет. Говорить о международной политике сегодня становится всё более бес­смысленно, поскольку государства представляют собой устаревающие фикции. Человечество как никогда интернационализировано, события в других странах касаются нас непосредственно. Если государств и на­родов по существу уже нет, если нет международных отношений в преж­нем смысле, то, как можно говорить о справедливости в международных отношениях.

Не соглашаясь с высказанным мнением, А.А. Киреев обратил вни­мание на то, что происходящие изменения означают только смену субъ­ектов международных отношений.

С.Е. Ячин напомнил, что, согласно Н. Луману, все системы суще­ствуют в рамках своих самоописаний. Если запустить в самоописание системы некоторую идею, то система изменяется. Если в международ­ный дискурс ввести идею честности и справедливости, то ситуация из­менилась бы уже потому, что об этом стали бы говорить.

Ряд участников семинара восприняли этот тезис скептически. Так, О.Л. Грановская выразила уверенность, что люди не хотят менять сло­жившийся в мире порядок, который скорее соответствует не Ролзу, а тео­рии реализма, и основан на принципе – что мне выгодно, то и справед­ливо.

А.С. Бурлак предложил разделить международную политику и международные отношения. Международная политика – это деятельность конкретных людей, которые борются за ресурсы и власть. Именно их политическое взаимодействие, а не отношения самих народов и рядо­вых граждан, является источником международных проблем. Поэтому для того, чтобы достичь справедливости в мире, необходимо устранить всякую политическую власть и оставить только власть экономическую.

А.И. Козинец и С.Е. Ячин высказали сомнение в реалистичности подобного подхода.

В свою очередь О.Л. Грановская поддержала предложенную диф­ференциацию. По её мнению, в то время как на уровне государств за справедливость в международных отношениях никто не борется, на эк­зистенциальном уровне такая борьба идёт. Она происходит, например, в форме огромных миграций из стран Юга в страны Севера, где условия жизни лучше. Такие процессы трансформируют мир. Люди сами уста­навливают в нём справедливость без помощи политических институтов.

С.Е. Ячин указал на то, что понятия межгосударственных и между­народных отношений трудно отчётливо развести. Это связано с тем, что правящие заинтересованы в смешении этих понятий. Но если мы вве­дём идею справедливости как честности в международные отношения, то народы получат возможность давить на своих правителей, чтобы они приняли эту идею.

А.А. Киреев заметил, что и правители могут использовать данный концепт как орудие давления на народы. Например, призывая их к ве­дению справедливых войн.

А.С. Бурлак обратил внимание участников семинара на события, связанные с проектом «Викиликс» и Э. Сноуденом. По его мнению, они свидетельствуют о том, что современный мир – это мир борьбы людей против совершающих несправедливости правительств.

С.Е. Ячин предложил участникам семинара высказаться о концеп­ции прав человека, которая является сегодня приоритетной в между­народном законодательстве и международных отношениях. Признание прав человека фактически уже стало критерием справедливости в меж­дународных отношениях. Если права человека ставятся выше государ­ственных, то, по мнению С.Е. Ячина, это должно обнадёживать.

Позиция ведущего вызвала целый ряд возражений. Так, О.Л. Гра­новская высказала сомнение в действенности доктрины прав человека. Страны, провозглашающие эту доктрину, такие, как США, не собира­ются, исходя из неё, перераспределять свои блага в пользу слабых госу­дарств или отказываться от обогащения за их счёт.

А.С. Бурлак подчеркнул, что под правами человека на самом деле подразумеваются права западного человека.

А.А. Киреев указал на необходимость прояснения того, кто именно интерпретирует содержание прав человека. Такой интерпретацией за­нимаются не граждане, а государства, и это вполне конкретные государ­ства.

Отвечая на возражения, С.Е. Ячин согласился с тем, что права че­ловека могут пониматься различно. Но важно то, что в западном зако­нодательстве закреплено само определение справедливости как соответ­ствия естественным правам. Это лучше концепции позитивного права, утверждающей приоритет закона, каким бы он ни был.

Присоединившийся к семинару профессор А.М. Кузнецов усомнил­ся в значимости правовых регуляторов международных отношений. С его точки зрения, международное право служит последним прибежи­щем для слабых, но на сильные государства оно всерьёз повлиять не способно.

С.Е. Ячин призвал вновь вернуться к самому понятию справедли­вости. По его мнению, одной из проблем, связанных с этим понятием, является то, что многие понимают справедливость как равенство. Эта ошибка, уходящая корнями в лозунги Великой французской револю­ции, имела катастрофические последствия для России. Однако если в духе А. Хоннета заменить понятие равенства понятием взаимности, при­знания, то всё становится на свои места. В этом смысле нужно бороться за взаимные отношения. Семейные отношения, например, не должны быть равными, но должны быть взаимными.

О.Л. Грановская и А.С. Бурлак не согласились с утверждением ве­дущего, настаивая, что и в семье, и в международной сфере взаимность не исключает подавления слабых.

С.Е. Ячин отметил, что слабое государство и не должно соперни­чать с США, но на взаимность рассчитывать может. Идею же прав чело­века можно признать работающей.

А.М. Кузнецов предложил перевести обсуждение темы в антропо­логическую плоскость. Все названные концепции упираются в проблему человеческой природы. Типичный западный либерал, сторонник прав человека, воспитан на том, что каждый по природе индивидуалист, что жизнь есть борьба и выживает сильнейший. Отсюда и Дарвин с его тео­рией естественного отбора. И не случайно, что в пику ему российский учёный П.А. Кропоткин выдвинул идею кооперации как основного фак­тора эволюции. Действительно, по мнению А.М. Кузнецова, в процессе антропогенеза выжили именно те группы, в которых была развита коо­перация.

С.Е. Ячин высказал мысль, что придать теории справедливости международную значимость можно, если соединить её с теорией коопе­рации. Так, сторонники устойчивого развития говорят о необходимости перехода от губительной для человечества парадигмы конкуренции за ресурсы к кооперативной парадигме. В любом случае о справедливости следует больше говорить. Интеллектуальная элита должна запускать этот регулятивный принцип в масс-медиа, в контур самоописания обще­ства.

По мнению А.А. Киреева, реализация такого подхода может при­вести просто к обновлению языка. То, о чём ранее говорили в терминах силы, интереса и т.п., будут представлять в терминах справедливости/несправедливости. Содержание же останется неизменным.

Не соглашаясь с этим, С.Е. Ячин выразил уверенность, что введе­ние новых терминов и смыслов ведёт к изменению отношения к пред­мету.

А.М. Кузнецов заметил, что ведущий излишне привержен линг­вистической философии, которая сегодня опровергается научными ис­следованиями, показывающими зависимость уровня развития языка от развитости соответствующих практических сфер жизни общества.

Подводя итог обсуждению темы семинара, С.Е. Ячин призвал к дальнейшему изучению проблемы справедливости в международных отношениях и, в частности, возможностей применения в этой области теории Дж. Ролза. Эта актуальная проблема вполне могла бы стать предметом диссертационных исследований. Проведение же методологи­ческих семинаров, подобных состоявшемуся, должно быть продолжено.

 

Это ознакомительная текстовая версия, полный вариант статьи в формате pdf Вы можете скачать по этой ссылке

	Официальный сайт журнала «Ойкумена. Регионоведческие исследования». Разработка и дизайн: техническая редакция журнала «Ойкумена. Регионоведческие исследования», 2014 г.