Ойкумена. Регионоведческие исследования Ойкумена. Регионоведческие исследования Ойкумена. Регионоведческие исследования Ойкумена. Регионоведческие исследования
На главную
Анонс
Последний номер
Архив журнала
Авторам
Редакция журнала
Проекты и дискуссии
Библиотека
Популярное краеведение
Регионоведческие ресурсы
Карта сайта
Напишите нам письмо
Каталог сайтов Arahus.com
Яндекс цитирования
Вернуться в номер
Back to issue
Плюсы и минусы политики «коренизации» СССР
в 1920-е годы

Лю Сяньчжун

Это ознакомительная текстовая версия,
полный вариант статьи в формате pdf
Вы можете скачать по этой ссылке

Предисловие переводчика

Предлагаемая российскому читателю статья китайского учёного, ведущего научного сотрудника Института России, Восточной Европы и Центральной Азии (г. Пекин) Лю Сяньчжуна посвящена довольно ред­кой теме – анализу политики «коренизации», проводившейся в СССР в 20-е годы ХХ в. Интерес этот, однако, вызван тем, что строительство государственного аппарата КНР, концептуальные основы внутренней политики, в т.ч. и национальной, были заимствованы у «старшего брата». Несмотря на то, что автор анализирует политику 20-х годов (Лю Сяньчжун – специалист по советской истории этого периода, и на русском языке уже выходила одна его работа [10]), его интересуют вопросы куда менее отдалённые, а именно причины распада СССР. В Китае вышло немало исследований этой проблемы, некоторые из них переведены на русский язык [16, 18]. Китайские учёные одной из важнейших причин, вызвавших распад СССР, видят протворечия в национальной сфере, ввиду того, что наша страна, как, впрочем, и ЧССР, СФРЮ были федерациями. Предваряя выводы Лю Сяньчжуна, отмечу, что он в целом негативно оценивает советский опыт полити­ки «коренизации» (или «национализации», в литературе встречается оба этих термина). Однако хотел бы обратить внимание читателя, что в КНР реализована в сущности та же политика, и унитарный характер государственного устройства не стал тому помехой. В национальных районах, согласно Конституции и Закону о районной национальной автономии, руководителем местного правительства должен быть представитель национальности, осуществляющей автономию, и доля национальных кадров в них не должна быть ниже 30%. По аналогии с СССР там также возникла проблема «новых меньшинств» [8, 12]. Тем не менее, советский опыт не стал менее поучительным и его актуаль­ность возрастает в связи с ростом этнического сепаратизма в Синь­цзяне, Тибете и некоторых других территориях [15], а также в целом китайского национализма. Думаю, у отечественного читателя китай­ская интерпретация советских реалий вызовет немалый интерес.

Публикация подготовлена при поддержке гранта ОИФН РАН, проект № 12-I-ОИФН-01

Перевод выполнен с небольшими сокращениями по изданию: Лю Сяньчжун. Эршишицзи­эршиняньдай Сулянь «бэньтухуа» чжэнцэ дэ либифэньси // Элосысюэкань. 2013. № 1. С. 79-84. Переводчик: Ставров Иван Валерьевич.

Политика «коренизации» проводилась в 1920-е годы Советской вла­стью в национальных районах посредством замещения национальными языками русского, инкорпорирования аборигенов в политику местных властей. Её целью стало исправление проводимой царской Россией по­литики насильственной русификации, усиление доверия этнических меньшинств к Советской власти, через поощрение местных жителей к активному участию в управлении. Основы концепции коренизации про­водились Сталиным на XII съезде РКП(б), на котором он предложил: «принять все меры к тому, чтобы Советская власть в республиках стала понятной и родной, чтобы Советская власть была у нас не только русской, но и междунациональной. Для этого необходимо, чтобы не только шко­лы, но и все учреждения, все органы, как партийные, так и советские, шаг за шагом национализировались, чтобы они действовали на языке, понятном для масс, чтобы они функционировали в условиях, соответ­ствующих быту данного народа. Только при этом условии мы получим возможность Советскую власть из русской сделать междунациональной, близкой, понятной и родной для трудящихся масс всех республик, и осо­бенно для тех, которые отстали в хозяйственном и культурном отношени­ях» [3, с..492]. В резолюции XII съезда чётко записано: «[съезд рекомен­дует членам партии в качестве практических мер добиться того, чтобы:] д) органы национальных республик и областей строились по преиму­ществу из людей местных, знающих язык, быт, нравы и обычаи соответ­ствующих народов; е) были изданы специальные законы, обеспечиваю­щие употребление родного языка во всех государственных органах и во всех учреждениях, обеспечивающих местное национальное население и национальные меньшинства, – законы, преследующие и карающие со всей революционной суровостью всех нарушителей национальных прав и в особенности прав национальных меньшинств» [3, с..695-696]. Таким образом, XII съезд РКП(б) официально провозгласил политику «корени­зации» в качестве основного курса в разрешении национального вопроса партией большевиков.

1. Положительные результаты политики «коренизации»

По окончании XII съезда, РКП(б) начала реализацию политики «коренизации». В то время партия большевиков внедряла эту политику в двух основных направлениях.

С одной стороны, она проводила «коренизацию» партийного и госу­дарственного аппарата. До Октября царское правительство посредством внедрения русских в систему управления национальными районами осуществляла политику принудительной русификации. После взятия власти партией большевиков, национальности, проживающие на своей территории, стали активно вовлекаться в партийные и административ­ные структуры, повысив долю представителей местных народов в орга­нах управления каждой национальной республики. С начала реали­зации политики «коренизации» в 20-е годы ХХ в. доля национальных меньшинств в рядах коммунистической партии, партийных и государ­ственных органах очевидно поднялась. С 1922 по 1927 гг. доля русских членов РКП(б) сократилась с 72 до 65% [5, с..275]. Так, на Украине к концу 1920 г. доля украинцев в общей численности населения состав­ляла 80%. В апреле 1922 г. численность украинцев в РКП(б) составила 23,3%, русских и евреев 53,6 и 13,6% соответственно [9, с..371]. В то вре­мя доля украинцев в правительственном аппарате не превышала 35% [14]. С 1922 по 1932 гг. доля коренного населения в партийных орга­низациях Украины и Белоруссии возросла с 24 и 21 % до 59 и 60% со­ответственно. В республиках Средней Азии доля коренного населения уже составляла половину в 1932 г. [5, с..275]. В 1924 г. доля украинцев в ЦК компартии Украины и органах власти провинциальной ступени составило 39,9%; в ЗСФСР численность представителей данной терри­тории в центральном партийном и провинциальном аппарате составило 54,3%, среди них доля грузин свыше 29%, армян 22,5%, других тюркого­ворящих народов (главным образом азербайджанцев) составила 1,5%; в различных органах власти Туркменистана численность коренного на­селения составила 10%, Казахстана – 8,5%. В 1925 г. партийные и го­сударственные структуры Белоруссии включали 42,6% белорусов, ЦИК Башкирии состоял из 50,5% башкир, а ЦИК Якутии – из 16 % якутов. Накануне 1930 г. соотношение коренных кадров в каждой националь­ной республике было нижеследующим: в Белоруссии – 59,4%, Украине – 36,2 %, ЗСФСР – 29,94%, Казахстане – 12,7 %, Татарстане – 33,8%,Азербайджане – 36,79%, Армении – 93,53%, Грузии – 74,6% [17]. Но не­обходимо подчеркнуть, что, несмотря на реализацию политики «корени­зации» в Средней Азии, недостаток хорошо образованных кадров привёл к тому, что местные народы по-прежнему оставались в меньшинстве, а русские преобладали, и такое положение вещей серьёзно не менялось.

С другой стороны – РКП(б) строила большое число национальных школ, расширяла использование национальных языков. В царской Рос­сии правительство проводило политику насильственной русификации, на этнические меньшинства накладывались значительные ограничения на использование национальных языков, культуры и образования.Что касается Украины, то в 1906 г. министерство народного просвещения России согласилось сделать украинский язык вспомогательным сред­ством «разъяснения ученикам неясного содержания», но в следующем году это решение было отменено. В 1908 г. правительство отказалось принять инициированный некоторыми депутатами Думы законопроект об использовании украинского языка при обучении в начальной школе. В 1911 г. Совет министров подчеркнул, что в связи с тем, что малороссы (ранее именовавшиеся украинцами) и белорусы не могут быть причис­лены к иноплеменникам, они должны «использовать в обучении русский язык». Министерство внутренних дел в феврале 1914 г. выступало про­тив чествования 100-летия со дня рождения знаменитого украинского поэта Т.Г. Шевченко. Ограничения в области просвещения евреев были ещё более строгими. В августе 1908 г. Совет министров строго определил долю евреев, поступающих в высшие учебные заведения: в администра­тивных центрах губерний – 3%, в городах вне зон оседлости – 5 %, в зо­нах оседлости – 10% [4].

На начальном этапе Советская власть не только отменила ограни­чения предшествовавшей эпохи в области развития языков и культуры национальных меньшинств, но и повсеместно учреждала национальные школы, распространяла национальные языки, позволяла учащимся обучаться на родном языке, таким образом удовлетворяла требования тех народов, которым в течение многих борьбы не удавалось достичь результата. В начальных школах РСФСР в 20-е годы ХХ в. преподава­ние велось на 68 языках [1, с..41-42]. Народный комиссариат РСФСР по национальным делам даже разрешил местным властям Татарстана от­крывать религиозные школы, а также в советских училищах в свободное от уроков время по просьбе родителей преподавать религиозные догма­ты специальными учителями за отдельное вознаграждение [1, с..47]. К 1927 г. 90% белорусских, 94 % киргизских и почти 96 % татарских уче­ников на территориях своих республик использовали родной язык при обучении в начальной школе [5, с..276]. В 1923 г. в СССР насчитывалось 411 польских школ, в которых работало 685 преподавателей и обучалось 16086 учеников. В августе 1924 г. белорусскими и украинскими католи­ками был поставлен вопрос о польскоязычных учебных заведениях. 17 сентября 1925 г. Политбюро ЦК ВКП(б) по докладу комиссии по погран­полосе предложило «увеличить сеть национальных школ» [6, с..121].

Помимо учреждения большого числа национальных школ и по­пуляризации языков этнических меньшинств, Советское правительство требовало вести официальный документооборот и издавать учебную ли­тературу на национальных языках. Например, в ЗСФСР в 1925 г. боль­шинство официальных документов центральных ведомств составлялось на местных языках; ЦИК Белоруссии также вёл документацию на бе­лорусском языке; аналогичная практика сложилась на Украине. Если 1922 г. на Украине лишь 20% документов составлялось на украинском языке, то в 1927 г. их доля возросла до 70% [9, с..374]. Несмотря на то, что украинские промышленные районы переходили на использование украинского языка, этот процесс проходил сравнительно медленно. Но, в конце концов, он стал господствующим в официальном документоо­бороте и просвещении. В 1929 г. в Украинской ССР 80 % начальных и средних школ, свыше 60 % профессионально-технических училищ и 30 % вузов вели преподавание на украинском языке. Расширялось издание литературы: на нём стало выходить свыше половины книг, газет и жур­налов. К 1930 г. соотношение украинских и русских школ составило 10:1, 2/3 ПТУ и 1/3 вузов вело преподавание на украинском языке [14].

В этот период правительство СССР провело большую работу по соз­данию письменности для не имеющих её народов, в 20-е–30-е годы 46 таких этносов получили свой алфавит.

Эти меры имели целью не только развитие национальных языков и культуры, но и стали важной основой распространения коммунисти­ческой идеологии. Политика коренизации сделала так, что каждый на­род почувствовал уважение к Советской власти, усилила их доверие к администрации и укрепила новую власть в районах проживания нацио­нальных меньшинств. Национальной политике партии большевиков в этот период дали высокую оценку некоторые западные учёные, а также советские диссиденты. Один немецкий историк назвал «золотым веком» советскую национальную политику 20-х годов [5, с..274].

2. Негативные стороны политики «коренизации».

С помощью политики «коренизации» партия большевиков после Октябрьской революции не урегулировала национальный вопрос раз и навсегда, наоборот реализация этого курса также привнесла некоторые новые проблемы.

Во-первых, претворение политики «коренизации» привело к тому, что были проигнорированы интересы некоренных национальностей (включая и русских). Г.К. Орджоникидзе в 1923 г. на XII съезде РКП(б) высказал мнение относительно того, что в республиках оставляют без внимания нетитульные народы: материалы 1923 г. свидетельствуют, что в Совнаркоме Грузинской ССР не имелось ни одного народного комис­сара из русских или армян, такая же ситуация была и в ЦК компартии республики. В Тифлисском совете 2-го созыва (в 1936 г. г. Тифлис был переименован в Тбилиси) доля грузин составляла 43 % (несмотря на то, что их численность в столице Грузии едва достигла 25%), армян – 17% (свыше 1/3 жителей города) [17, с..134]. В некоторых национальных районах русские стали новыми «национальными меньшинствами», что пошло им во вред. В августе 1923 г. ЦИК СССР по получении анали­тического доклада сразу распорядился: «во многих образованиях Союза ССР интересы русского населения терпят ущерб в пользу коренного на­селения…» [17, с..131]. В Горской АССР представители русских жите­лей обратились с воззванием: «Жизнь русского населения стала … не­выносимой и ведёт к поголовному разорению и выживанию из пределов Горской республики…Полное разорение экономике края несут постоян­ные и ежедневные грабежи и насилия над русскими…» [17, 131-132]. Некоторые русские, проживавшие в Калмыкии, выдвигали такие тре­бования: «Нам нужно предоставить право наравне с калмыками» [17,с..132]. Игнорирование интересов русских проявлялось за пределами Российской Федерации в союзных республиках, имеющих свою партий­ную организацию. На XIVсъезде РКП(б) в декабре 1925 г. партия была переименована в ВКП(б), что стало следствием дискуссии о создании рус­ской коммунистической партии3. Тогда Г.К. Орджоникидзе внёс пред­ложение о формировании русской парторганизации. Это предложение было поддержано М.И. Калининым. К.Е. Ворошилов также считал, что при переименовании партии соответственно названию государства «ло­гически необходимо организовать русскую Коммунистическую партию потому, что в составе СССР имеется РСФСР». Но Сталин возражал на это требование, полагая, что создание особой русской коммунистической партии представляется «величайшей опасностью, ибо могло бы привести к федералистскому раздроблению партии» [2, с..26].

Во-вторых, политика «коренизации» привела к росту националисти­ческих настроений, и ЦК во время корректировки этого курса прибегал к ненормальным методам, в некоторой степени ставшими предлогом для этнических чисток. Например, в начале 1928 г. в Армении была раскры­та так называемая группа «специфистов», которую об­винили в придании слишком большого значения исключительности на­родов республики. Председатели исполкомов Узбекистана и Туркестана У. Ходжаев и Хыдыралиев были обвинены в «правонационалистическом уклоне», укрывании баев (крупных владельцев пастбищ и помещиков у народов Средней Азии и Синьцзяна). Как бывшие чиновники царского правительства, они проводили националистическую линию до тех пор, пока не были присланы представители Центра для противодействия им. В 1926 г. в Казахстане острой критике были подвергнуты республикан­ские чиновники С. Садвокасов, С. Хаджанов и Ж. Мунбаев за поддерж­ку «националистического уклона» и группы эксплуататорских элементов аулов (деревня на Кавказе и Средней Азии), мешающих промышленно­му развитию и предпринимающих энергичные действия по разделению республики. В 1926 г. известный деятель Т. Раскулов был обвинён в на­ционалистических проступках. Выдающейся представитель большеви­ков Татарстана М.-Х. Султан-Галиев в 1923 г. был исключён из партии, а потом началось длительное расследование дела «Султан-Галиевской группировки» (он был расстрелян в 1940 г.). В условиях отсутствия досто­верных данных, репрессии в отношении националистов осуществлялись таким образом, что все народы понесли урон [13, с..200].

В-третьих, политика «коренизации» преимущественно отменила проводимую вопреки желаниям нетитульных народов политику насиль­ственной русификации, проводимую в царской России. Однако процесс её внедрения в некоторых регионах также продемонстрировал прене­брежение реальной обстановкой и даже шёл в разрез с чаяниями на­циональных меньшинств посредством административных предписаний принудительного характера. Так на выборах в Белорусской ССР жители примыкающих к РСФСР деревень выступили «против белорусификации школы». Некоторые еврейские деревни Смоленской области в 1927 г. выступали за то, чтобы официальные документы переводились на ев­рейский язык, однако полагали, что сейчас это невозможно сделать. На Украине тогдашний первый секретарь ЦК КП(б)У Эммануил Квиринг накануне 1 января 1925 г. издал постановление о завершении украини­зации государственного аппарата и предприятий, в результате в апреле 1925 г. его заменили Л.М. Кагановичем. Назначенный на пост народно­го комиссара просвещения СНК Украины А.Я. Шумский с горячностью начал проводить решение ЦК ВКП(б) и правительства на всестороннюю украинизацию. Численность учеников-украинцев в Одессе не достигала и 1/3, однако все школы также были подвергнуты украинизации. Эта по­литика не получила поддержки среди широких народных масс, однако не только в школах и научных организациях, но и в других органах и в повседневной жизни украинский язык вводился с помощью принуж­дения и «стахановскими» темпами. В течение нескольких лет в Киеве перестали выходить издания на русском языке, к тому же некоторые по­жилые служащие, которые плохо понимали по-украински, жестоко и бес­пощадно замещались лицами, свободно владеющими языком титульной нации. Основные должности стали занимать украинцы, а в некоторых организациях и все посты. В то время служащие каждого предприятия и организации, вплоть до последней уборщицы и сантехника подверглись украинизации. Людей, не выдержавших экзамен по украинскому язы­ку, увольняли без права получения пособия по безработице [14].

3. Заключение

Советская политика «коренизации», проводимая в 20-е годы ХХ в., была направлена на исправление царского курса на русификацию, од­нако она не обошлась без перегибов и имела негативные последствия, вплоть до того, что через 70 лет привела к распаду СССР. После распада Советского Союза бывший президент Украины написал: «Л. Каганович не знал украинского языка, но ударными темпами освоил его, что по­служило примером подчинённым. Он принял в партию большое число украинцев, поднял долю титульного народа в ней, вскоре большинство книг, журналов и газет стали выходить на украинском языке. Некото­рые известные деятели науки и культуры, писатели, доверившись ком­мунистам, возвратились на Украину. Украинский язык стал вводиться в Красной армии и школах командного состава. Вплоть до 1927 г. ПТУ и вузы переходили на преподавание только на украинском языке. В 1930 г. доля школ, использующих родной язык достигла 85 %. Не говоря о си­туации 20-х годов ХХ в., следует признать, что если бы в то время не осу­ществляли политику «украинизации» в школах, возможно сегодня мы бы не имели независимости. Массовость украинской школы воспитала множество украинцев…» [7, с..19; см.: 11, с..100]. Как показала прак­тика, советский опыт национальной политики не успешен, он отнюдь не нашёл способ, каким образом укрепить и развить многонациональное государство, гарантировать гармоничное сосуществование народов, их совместное процветание. Изучая советскую практику политики «корени­зации», мы можем заключить: в национальной политике нельзя впадать в крайности, слепо верить в административную мощь, следует уважать собственный выбор народов; в едином государстве недопустимо опирать­ся на отдельный народ и устанавливать для его представителей особый социальный статус, очень важно воспитывать гражданское равенство и сознательность. Опыт Советского Союза заслуживает изучения и обоб­щения.

Литература

1. Бурмистрова Т.Ю. Зёрна и плевелы: национальная политика в СССР (1917 – 1984). СПб.: б.и., 1993. 160 с.

2. Вдовин А.И. Национальная политика 30-х годов (об исторических корнях кризиса межнациональных отношений в СССР) // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. 1992. № 4. С. 17-39.

3. Двенадцатый съезд РКП(б). Стенографический отчёт. М.: Политиздат, 1968. 903 с.

4. Дякин В.С. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (начало ХХ в.) // Вопросы истории. 1996. № 11-12. С. 39-52.

5. Капеллер А. Россия – многонациональная империя: возникновение, история, распад / Пер. с нем. С. Червонной. М.: Прогресс-Традиция, 2000. 342 с.

6. Костюшко И.И. Польское национальное меньшинство в СССР (1920-е годы). М.: Ин-т славяноведения РАН, 2001. 222 с.

7. Кучма Л.Д. Украина – не Россия. М: «Время», 2003. 559 с.

8. Лазарева Т.В. Кадровое строительство в национальных районах КНР. 1949 – 1999. М.: ИДВ РАН, 2001. 184 с.

9. Лановик Б.Д. Лазарович М.В. Iстоiя Украiни. Киiв: Знания-пресс, 2006. 598 с.

10. Лю Сяньчжун. Китайско-советский конфликт на КВЖД 1929 г. // Тихоокеанская Россия и страны АТР в изменяющемся мире. Сб. ст. / Отв. ред. Ю.В. Латушко и И.В. Ставров. Владивосток: Дальнаука, 2009. С. 78-81.

11. Медведев Р. Расколотая Украина. М.: Институт экономических стратегий, 2007. 176 с.

12. Москалев А.А. Теоретическая база национальной политики КНР (1949 – 1999). М.: Памятники исторической мысли, 2001. 224 с.

13. Национальный вопрос на перекрёстке мнений: 20-е годы. Док. и материалы. М.: Наука, 1992 . 268 с.

14. Политика украинизации. [Электронный ресурс]. URL: http://revolution.allbest.ru/languages/00001301_0.html (дата обращения: 20.02.2014 г.).

15. Ставров И.В. Национальная политика в системе модернизации Китая (1978 – 2002 гг.) // Россия и АТР. 2006. № 4. С. 94-104.

16. У Эньюань. Причины распада СССР / пер. с кит. В.Г. Бурова // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. 2007. № 4. С. 80-88.

17. Хмара Н.И. Из опыта национально-государственного строительства в СССР (1920-е – 1930-е годы) // Отечественная история. 2006. № 3. С. 126-139.

18. ЧжаоЧанцин. Распад Советского Союза под национальным углом зрения / пер. с кит. и предисл. А.А. Москалева // Новая и новейшая история. 2004. № 3. С. 86-95.
Это ознакомительная текстовая версия,
полный вариант статьи в формате pdf
Вы можете скачать по этой ссылке

Наверх В номер В архив На главную

Официальный сайт журнала «Ойкумена. Регионоведческие исследования».
Разработка и дизайн: техническая редакция журнала «Ойкумена. Регионоведческие исследования», 2014 г.