Голиков А. П.

Это ознакомительная текстовая версия,
полный вариант статьи в формате pdf
Вы можете скачать по этой ссылке

Всякая хронология есть способ описания исторических явлений. При конструировании временных (как и пространственных) параме­тров необходимо учитывать структурную неоднородность того или иного феномена. Также необходимо допустить, что смена субъективной пер­спективы может привести к изменению хронологических характеристик объекта исследования (что хорошо известно физикам). Отсюда следует неизбежное противоречие между описанием явления в привычных вре­менных категориях и необходимостью учёта разнородности временных потоков [1, с..103-106].

Система восьми знамён, существовавшая в Китае эпохи правления династии Цин (1636 – 1912 гг.), является одним из примеров подобного противоречия. С одной стороны, известны (насколько достоверны приво­димые в исторических источниках даты) её чёткие временные границы: первое знамя было создано около 1601 г., последние сколько-нибудь зна­чимые её компоненты прекратили своё существование в 1928 – 1929 гг. Однако в/вне указанных рамок имела место неотделимая от восьми зна­мён историческая динамика, заставляющая отказаться от кажущейся очевидной «простой» хронологии в пользу более комплексной и несводи­мой к конечным или начальным временным маркерам.

Ключевая проблема определения хронологических этапов в разви­тии системы восьми знамён как исторического феномена заключается в её структурной сложности и функциональной неоднородности. В зави­симости от избранного направления исследования, в ней можно видеть административные, социальные, политические, территориальные, эт­нические, даже экономические аспекты. Соответственно, разными будут хронологические параметры.

Целью написания данной статьи является построение комплексной хронологии системы восьми знамён для последующей выработки наибо­лее широкого определения, описывающего многогранность и сложность этого исторического явления.

Хронология знамённой системы: диверсификация

Система имперского управления

С бюрократической точки зрения, восемь знамён были системой управления особой сегрегированной категорией населения (ици тун­жэнь, «управлять людьми, используя знамёна»). Основной структурный элемент знамённой системы, т.н. стрелы (в дальнейшем роты), впервые упоминается в 1580-х гг. В то время их ядром были дружины маньчжур­ских князей (бэйлэ). Семьи и домашние рабы дружинников администра­тивно также относились к ротам. Последующее увеличение числа по­следних привело к созданию более крупных военно-административных структур, получивших название знамён (1601 г.). К 1615 г. их число до­стигло восьми [22, c..36].

Было бы, однако, преждевременным, видеть в знамёнах начала XVII века полное сходство с восемью знамёнами более поздней эпохи. Вплоть до середины 1620-х гг. они оставались единственной системой управления всем населением ханства Поздняя Цзинь (1616-1635 гг.), т.е. были практически тождественны этому государству [16, c..175-177].

В 1629 – 1635 гг. произошла диверсификация системы власти в маньчжурском государстве: сначала были созданы особые органы управ­ления частью (до 30%) ханьского населения Ляодуна, а затем (1635 г.) монгольские союзники и подданные были разделены на две админи­стративные категории:
1. управлявшиеся князьями-бэйлэ монгольские знамёна, и
2. оставшиеся под властью признавших вассальную зависимость от хана Поздней Цзинь восточно-монгольских князей (джасак) [16, c..188­189, 222-224].

Таким образом, к 1635 г., наряду с восемью знамёнами, сложились две параллельные системы управления: условно «ханьская» (бюрокра­тическая) и «монгольская» (вассальные улусы) [9]. Дальнейшая история этого административного института была историей под-системы управ­ления Цинского государства (новое название с 1636 г.). Дважды (1740 – 1780-е гг. и 1860-е гг.) предпринимались попытки частичного лишения её управленческих функций, а после 1901 г. начался постепенный де­монтаж восьми знамён как системы управления. Несмотря на это, зна­мённая под-система управления просуществовала до 1928 г. во Внутрен­нем Китае, до 1932 гг. в Маньчжурии [14, c..137-142].

В качестве исторического курьёза можно привести факт сохране­ния волостными структурами Чабчал-сибоского автономного уезда в Синьцзяне наименования рот [20, c..52].

Система политического представительства маньчжурской элиты

Другой, не менее важной, функцией восьми знамён было обеспече­ние политического доминирования маньчжурской элиты (шоучун мань­чжоу). Знамёна возникли как форма господства князей, отражавшая конфедеративный характер раннегосударственного образования. Пра­вителями (цичжу) первых знамён были члены правящего дома, реже главы крупных маньчжурских родов (т.н. восемь больших семей) [16, c..420-429].

Однако, начиная с 1630-х гг., правители Цзинь (затем Цин) начали процесс отстранения аристократии от прямого контроля над знамёнами. В 1650 – 1680-х гг. были последовательно разгромлены князья правяще­го дома, лидеры маньчжурских кланов, ханьские и монгольские князья. Вплоть до 1911 г. императорская власть сознательно ограничивала при­сутствие высшей знати в высших органах власти [18, c..134-138].

Таким образом, с 1680-х гг. императорская власть установила пря­мой контроль над знамёнами, превратив их в механизм рекрутирования правящей элиты из членов восьми знамён (через систему должностей в знамённых войсках, квот, особых назначений, специальных экзаменов и прямого протежирования). Серьёзный сдвиг в механизме маньчжурского доминирования произошёл в середине XVIII века, когда императорская власть стала всё больше опираться на ханьскую бюрократию, что транс­формировало маньчжурское доминирование в маньчжуро-ханьскую ди­архию [10, c..266-267].

Реформы начала XX века практически ликвидировали институци­ональные преимущества восьми знамён, а их политическому господству пришёл конец в 1911 – 1912 гг. Вместе с тем, вплоть до 1922 – 1924 гг. их аристократическая и бюрократическая элита сохраняла известное влия­ние и присутствие в республиканском политикуме [14, c..137-139].

Система административно-территориального управления

Одним из проявлений маньчжурского доминирования было су­ществование в рамках Цинского imperim’а особых территорий, нахо­дившихся под контролем восьми знамён. Первые попытки превраще­ния знамён в органы региональной власти относятся к 1621 – 1629 гг., когда Ляодун был разделён на восемь округов. Некоторое время после завоевания Минского Китая (1640 – 1650-е гг.) маньчжурские князья пытались превратить, с помощью подчинённых им знамён, некоторые районы провинции Чжили в территориальную базу своего влияния [16, c..172-175].

С 1650-х гг. ряд территорий Цинской империи стал управляться чиновниками, преимущественно (или исключительно) происходивши­ми из восьми знамён. Таковыми были Маньчжурия (области Мукден, Гирин и Цицикар), Внутренняя Монголия (области Джэгол, Чахар, Ту­мэд, Нинся), Восточный Туркестан (Уйгуристан, Кашгария, Джунгария. Илийский край). Через т.н. Палату внешних территорий (лифаньюань) знамённая администрация управляла Монголией, Тибетом и Кукуно­ром [23].

Система территориального контроля восьми знамён начала посте­пенно демонтироваться во второй половине XIX века с введением в окра­инных землях регулярной (провинциальной) администрации: Фэнтянь (1876 г.), Синьцзян (1884 г.), Цзилинь и Хэйлунцзян (1907 г.) [4, c..384­395, 439-441].

После революции 1911 – 1912 гг. бывшие знамённые территории стали основой для особых районов (тэцюй), ставших после победы Го­миньдана (1928 г.) провинциями Жэхэ, Чахар, Суйюань, Нинся, Цинхай и Сикан.

Маньчжуры vs. ханьцы: этничность и идеология

Исследование восьми знамён неизбежно сталкивается с проблемой этнической принадлежности её членов. В своём развитии знамённая система прошла серию трансформаций, периодически становясь более «китайской», либо, напротив, более «маньчжуро-монгольской». Необхо­димо отметить, что основные этнополитические категории восьми зна­мён, маньчжуры, монголы и ханьцзюнь («ханьские войска») не были статичными явлениями, между ними происходил постоянный процесс этно-социального и этно-культурного взаимодействия, приводивший к существенной, часто необратимой трансформации. Таковыми были, на­пример, устойчивая тенденция к интеграции в ханьское общество зна­мённых Южного Китая, и, напротив, маньчжуризация ханьского насе­ления Маньчжурии [19, c..206-212].

Возникнув как специфически маньчжурский институт, восемь зна­мён, начиная с 1619 – 1620 гг. существенно китаизируется в результате завоевания минских владений в Ляодуне. Однако, вследствие сопротив­ления побеждённых, около 1630 г. происходит исключение из знамён значительной части ханьцев. К концу 1630-х гг., вновь, на этот раз после перехода на сторону Цин ряда минских генералов, доля ханьцзюнь на­чинает расти. Процесс ускоряется после вторжения в Китай, лишь мятеж трёх князей (У Саньгуй, Гэн Цзинчжун, Шан Кэси) несколько тормозит его. Тем не менее, вплоть до середины XVIII века ханьские знамённые устойчиво составляют большинство сановников и чиновников, офицеров и солдат знамённых войск (72% общего числа) [17, c..471-475].

Для 1730 – 1770 гг. характерна обратная тенденция: с одной сто­роны из восьми знамён выводятся до половины ханьцзюнь (частью при­нудительно). С другой – двор императора Цяньлуна активно проводил политику т.н. «маньчжурского возрождения». Результаты последней в сфере сохранения маньчжурского языка и традиционного образа жизни были крайне сомнительны, однако правительству удалось распростра­нить элементы маньчжурской идентичности на монгольских и ханьских знамённых [8, c..337-342].

Таким образом, несмотря на сохранение значительной доли (44%) ханьцзюнь и нарастающую китаизацию маньчжуров и монголов, среди основной массы членов восьми знамён стало доминировать представле­ние о принадлежности (родовой для маньчжуров, исторической для мон­голов и ханьцев) к единой маньчжурской этнополитической общности. Вплоть до конца XIX в. не прослеживается заметной культурной и иден­тификационной разницы между маньчжурами, монголами и ханьцзюнь [8, c..347-348].

На рубеже столетий, частью из-за активной антиманьчжурской пропаганды, частью как стремление к интеграции в ханьское обще­ство, маньчжуро-ханьские отличия в восьми знамёнах вновь актуали­зируются. После 1912 г. начинается процесс активной перерегистрации ханьцзюнь как ханьцев (схожий процесс и среди монголов). Впрочем, дискриминационная политика республиканских властей заставляет и собственно маньчжуров скрывать своё происхождение, что привело к двукратному снижению их численности в 1930-х гг. [14, c..122-127].

В принципиально новых исторических условиях 1980-1990-х гг. на­чался процесс т.н. «маньчжурского возрождения».

Особый экономический уклад

Социально-экономическая история восьми знамён представляет со­бой конфликт архаичной хозяйственной модели, сформировавшейся в Маньчжурии и имплантированной в более развитую товарно-денежную (прото-капиталистическую) экономику Китая. Политически доминиро­вавшая знамённая элита может быть интерпретирована как класс, го­сподство которого обеспечивалось существованием особого социально­экономического уклада. Распад этого уклада (или его интеграция в китайский прото-капитализм) неизбежно вёл к краху политической над­стройки.

На начальном этапе (1620 – 1680-е гг.), вследствие неконтролируе­мого применения внеэкономического принуждения («огораживание», принуждение крестьян к «покровительству, прямое обращение в раб­ство), возникает значительный сектор знамённой экономики в северо­китайских провинциях Чжили и Шаньси, а также в Маньчжурии. В его основе лежала система императорских (хуанчжуан), княжеских (ванч­жуан) и казённых (гуаньчжуан) поместий, обрабатывавшихся крепост­ным или порабощённым населением [16, c..363-370].

Восьми знамёнам были выделены т.н. знамённые земли (циди), а в Маньчжурии сохранилась значительный сектор знамённых поселений (цитунь), население которых вело традиционный крестьянский образ жизни [16, c..339].

Кроме того, существовала подконтрольная императорской власти экономика Придворного управления (нэйуфу), включавшая таможню в Гуанчжоу, производство шёлка в дельте Янцзы и поставки корня жэнь­шэнь из Маньчжурии [5, c..270-271].

Уже в начале XVIII века знамённые земли, частично поместья ока­зываются вовлечёнными в товарно-денежные отношения и, фактически, выходят из-под контроля, порождая проблему жизнеобеспечения восьми знамён (баци шэнцзи). На протяжении всего столетия власти пытают­ся вернуть земли в пользование знамённых, однако в начале XIX века (1814 г.) они были вынуждены признать неспособность контролировать ситуацию. Последующие 100 лет были эпохой социально-экономического кризиса восьми знамён, что подорвало их военные и политические пози­ции.

Единственным исключением оставалась Маньчжурия, где восемь знамён сыграли немаловажную роль в земледельческой колонизации региона [11, c..139-140].

Комплексная хронология системы восьми знамён

Как административно-бюрократический феномен, восемь знамён переживали процесс экспансии системы XVI – первой трети XVII вв. Последовавшая диверсификация системы управления может рассма­триваться в качестве начала фазы специализации, неизбежно сопрово­ждавшейся некоторым «сжатием» системы. С 1630-1640-х гг. в течение столетия она прошла повторный этап роста, достигла максимальной эф­фективности в конце правления Канси, а затем вступила в эпоху упадка. Попытки реверсирования процесса в середине XVIII в. и середине XIX в. несколько тормозили процесс, однако на рубеже веков начался распад восьми знамён, продлившийся до конца 1920-х – начала 1930-х гг.

Как политический механизм доминирования, восемь знамён про­шёл аристократическую фазу ок. 1600 – 1680-х гг., затем стал формой господства маньчжурской бюрократии (до 1750-х гг.), наконец оказался встроен в систему маньчжуро-ханьской диархии. На заключительном этапе (в XX в.), по мере утраты институциональных основ доминирова­ния, происходит трансформация остатков знамённой системы в меха­низм аристократического представительства. «Точкой невозврата» была, очевидно, Синьхайская революция, после которой знамёна играли роль аристократического лобби.

Географически знамённая система прошла следующие фазы: 1) тождественности маньчжурскому государству (1580 – 1630-е гг.); 2) ло­кализации в гарнизонах (1630 – 1680-е гг.); 3) основного механизма экспансии и господства Цинской империи во Внутренней Азии (1680 – 1860-е гг.). Последовавшая в середине XIX века регионализация власти привела к постепенному сужению «знамённого пространства», прекра­тившему своё существование в 1907 – 1913 гг.

Знамённая система была специфически маньчжурским институтом на протяжении 1600 – 1620-х гг., затем существенно китаизировалась. В 1730 – 1770-х гг. начинается обратный процесс маньчжуризации, про­должавшийся до конца XIX века, когда кризис династии вызвал кризис идентичности, затянувшийся до 1980-х гг.

Как экономический базис господства аристократической элиты, знамённый экономический уклад оказалась недолговечным: пройдя в 1620 – 1680 гг. фазу экспансии, она вступила в болезненный период стагнации, завершившейся затяжным кризисом XIX-XX вв.

Различные варианты хронологического структурирования истории восьми знамён позволяют увидеть ключевые стадии их развития в кон­тексте истории Цинской империи:

1580 – 1620 гг. Возникновение и развитие знамённой системы практически тождественной раннеманьчжурскому аристократическому государству.

1630 – 1680 гг. Вычленение знамённой под – системы из общей си­стемы управления ускоренно китаизирующегося Цинского государства с одновременным снижением влияния аристократической элиты.

1690 – 1750 гг. Расцвет знамённой системы как института домини­рования в условиях возрастания её роли в период имперской экспансии во Внутренней Азии. Параллельное вызревание кризиса знамённого экономического уклада.

1750 – 1850 гг. Стагнация знамённой системы в условиях транс­формации Цинского государства в маньчжуро – ханьскую диархию. В условиях стагнации/кризиса экономического базиса и частичной утраты политического доминирования происходит ре – маньчжуризация вось­ми знамён.

1860 – 1900 гг. Кризис знамённой системы в процессе регионализа­ции Китая, в т. ч. утрата роли ключевого инструмента управления тер­риториями Внутренней Азии

1900 – 1930 гг. Демонтаж системы управления и деинституцио­нализация системы политического доминирования. После революции 1911/1912 гг. трансформация в институт лоббирования интересов остат­ков аристократии. Кризис идентичности.

1930 – наст. время. Формирование на основе восьми знамён т.н. маньчжурского меньшинства.

Литература

1. Валлерстайн И. Изобретение реальностей времени-пространства: к пониманию наших исторических систем [Раздел книги] // Время мира. Альманах. Структуры истории / авт. книги Розов ред. Н.С.. Новосибирск : Сибирский хронограф, 2001. Т. 2.

2. Записки о монгольских кочевьях [Книга] / ред. Чжан Му и Хэ Цютао / перев. Попов В. С.. СПб : Паровая скорочечатня П.О. Яблонского, 1895. (кит. яз.:蒙古遊牧記).

3. Непомнин О.Е. История Китая: Эпоха Цин. XVII – начало XX века [Книга]. Москва : Восточная литература, 2005.

4. Brunnert H.S. and Hagelstrom V.V. Present Day Political Organization of China [Book]. Foochow : [s.n.], 1911.

5. Chang Te-ch`ang The Economic Role of the Imperial Household in the Ch`ing Dynasty // The Journal of Asian Studies, Vol. 31. 1972 г.. pp. 243-273.

6. Crossley Pamela Kyle The Manchus [Book]. Malden MA USA : Blackwell, 1997.

7. Di Cosmo Nicola The Rise of Manchu Power in Northeast Asia (c.1600­1636): Local and Global dimensions. Berkeley, CA : Institute of East Asian Studies. University of California, October 12, 2007. Public Lecture (Video). [Электронный ресурс] URL: http://www.youtube.com/watch?v=Gl1-vop7ipY [Дата обращения: 7.02.2013]. Elliott Mark The Manchu Way, The Eight Banners and Ethnic Identity in Late Imperial China [Book]. Stanford, California: Stanford University Press, 2001.

8. Elverskog Johan Our Great Qing: The Mongols, Buddhism and the State in Late Imperial China [Book]. Honolulu, HI : University of Hawai‘i Press, 2006.

9. Fairbank John King The Manchu-Chinese Dyarchy in the 1840's and '50' [Journal] // The Far Eastern Quarterly. May 1953. 3 : Vol. 12. pp. 265-268.

10. Rhoads Edward J.M. Manchus & Han: Ethnic relations and political power in late Qing and early republican China, 1861-1928 [Book]. Seattle, WA : University of Washigton, 2000.

11. Wakeman Frederic Jr. Qing Culturalism and Manchu Identity // Last Millenia of Chinese History: Transitions from Culture to Nation (part three). – Berkeley, CA : Institute for International, Comparative and Area Studies. University of California, April 21, 2006. Public Lecture (Video). [Электронный ресурс] URL: http://www.youtube.com/watch?v=P2Yuv92ttt4 [Дата обращения: 7.02.2013].

12. 大清歷朝實錄 [书籍]. – 北京 : 中華書局, 1986. – (满文:Daicing gurun-i yargiyan kooli; Достоверные записи по истории Цин).

13. 戴迎华 清末民初旗民生存状态研究 [书籍]. – 北京 : 人民出版社, 2010. – (Дай Инхуа, Исследование условий существования знамённых при поздней и Цин и ранней республике).

14. 定宜庄 清代八旗驻防研究 [书籍]. – 沈阳 : 辽宁民族出版社, 2002. – (Дин Ичжуан, Восьмизнамённые гарнизоны периода Цин).

15. 李燕光 和 关捷 满族通史 [书籍]. – 沈阳 : 辽宁满族出版社, 2001. – (Ли Яньгуан, Гуань Цзе, Общая история маньчжуров).

16. 刘小萌 清代北京旗人社会 [书籍]. – 北京 : 中国社会科学出版社, 2008. – (Лю Сяомэн, Знамённое общество Пекина эпохи Цин).

17. 任桂淳 清朝八旗驻防兴衰史 [书籍]. – 北京 : 三联书店, 1993. – (Им Кесун, История взлёта и падения цинских восьмизнамённых гарнизонов) (пер. с корейского).

18. 孙静 满洲民族共同体形成历程 [书籍]. – 沈阳 : 辽宁民族出版社, 2008. – (Сунь Цзин, Процесс формирования маньчжурской этнической общности).

19. 佟佳江 清代八旗制度消亡时间新议 [杂志] // 民族研究. – 1994年. – 5. – 页 35-53. – (Тун Цзяцзян. Новые оценки времени исчезновения цинской системы восьми знамён).

20. 王佩环 一个登上龙廷的民族:满族社会与宫廷 [书籍]. – 沈阳 : 辽宁民族出版社, 2006. – (Ван Пэйхуань, Августейший народ: маньчжурское общество и императорский двор).

21. 瀛云萍 八旗源流 [书籍]. – 大连 : 大连出版社, 1991. – (Ин Юньпин, Истоки восьми знамён).

22. 赵云田 清代治理边陲的枢纽-理藩院 [书籍]. – 乌鲁木齐 : 新疆人民出版社, 1995. – (Чжао Юньтянь, Палата внешних земель: ядро системы управления пограничными владениями в эпоху Цин).

 

Это ознакомительная текстовая версия, полный вариант статьи в формате pdf Вы можете скачать по этой ссылке

	Официальный сайт журнала «Ойкумена. Регионоведческие исследования». Разработка и дизайн: техническая редакция журнала «Ойкумена. Регионоведческие исследования», 2009 – 2013 гг.